«Я до сих пор всё открываю мир, всё новые отыскиваю грани. Но вспыхивает в памяти пунктир, трассирует пунктир воспоминаний…»

Здравствуйте, уважаемые ценители РУССКОГО СЛОВА!

Свой пост я озаглавила строками из стихотворения известной русской поэтессы Юлии Друниной. И сегодня предлагаю почитать её ЖИВЫЕ СТИХИ.

Начала хочу пояснить, почему сегодня мой выбор пал на поэзию Юлии Друниной.

Я так же, как и многие посетители моего блога, с болью, ужасом, недоумением, страхом, негодованием слежу за событиями, происходящими на украинской земле. Льется кровь мирных людей. И от этого страшно. От этого негодую.

«Я до сих пор всё открываю мир..» И оказывается, он жесток и беспощаден… Но я НЕ ПРЕДСТАВЛЯЛА, насколько этот мир беспощаден… «Вспыхивает в памяти пунктир…» — пунктир воспоминаний о войне, которых лично у меня… не может быть.

Не может быть потому, что я не жила в годы Великой Отечественной войны. Но воспоминания есть! Мои воспоминания, похожие на пунктир, наверное, вспыхивают из какой-то… генетической памяти. Мой дед погиб в Великую Отечественную, погиб геройски, не зная, что у него родилась вторая дочь — моя тётя. Дед моего мужа пришёл домой, искалеченный, искорёженный той страшной войной.. Но тогда свято верили все (и те, кто погибали, и те, кто жил и трудился в тылу, и те, кто выжил) — фашизму больше никогда не быть. Фашизму не место на земле.

А сегодня.. Сегодня на Украине льётся кровь мирных жителей, тех, кто не хочет войны, кто хочет просто мирно жить на своей родной земле. В той земле, похороненные, лежат деды, защищающие мир от фашизма (кстати, и мой погибший дед лежит в украинской земле…) Что же происходит?! Мир сошёл с ума?

ФАШИЗМ ОЖИЛ???

Я выбрала сегодня несколько стихотворений Юлии Друниной о войне. Живые стихотворения. Кажется мне, что эти строки написаны поэтом сегодня, а не в далёкие годы..

* * *

За утратою — утрата,
Гаснут сверстники мои.
Бьет по нашему квадрату,
Хоть давно прошли бои.

Что же делать?-
Вжавшись в землю,
Тело бренное беречь?
Нет, такого не приемлю,
Не об этом вовсе речь.

Кто осилил сорок первый,
Будет драться до конца.
Ах обугленные нервы,
Обожженные сердца!..

***
«В шинельке, перешитой по фигуре,
Она прошла сквозь фронтовые бури…» —
Читаю и становится смешно:
В те дни фигурками блистали лишь в кино,
Да в повестях, простите, тыловых,
Да кое-где в штабах прифронтовых.
Но по-другому было на войне —
Не в третьем эшелоне, а в огне.

…С рассветом танки отбивать опять,
Ну, а пока дана команда спать.
Сырой окоп — солдатская постель,
А одеяло — волглая шинель.
Укрылся, как положено, солдат:
Пола шинели — под, пола шинели — над.
Куда уж тут её перешивать!
С рассветом танки ринутся опять,
А после (если не сыра земля!) —
Санрота, медсанбат, госпиталя…

Едва наркоза отойдёт туман,
Приходят мысли побольнее ран:
«Лежишь, а там тяжёлые бои,
Там падают товарищи твои…»
И вот опять бредёшь ты с вещмешком,
Брезентовым стянувшись ремешком.
Шинель до пят, обрита голова —
До красоты ли тут, до щегольства?
Опять окоп — солдатская постель,
А одеяло — волглая шинель.
Куда её перешивать? Смешно!
Передний край, простите, не кино…

***
Качается рожь несжатая.
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы-девчата,
Похожие на парней.

Нет, это горят не хаты —
То юность моя в огне…
Идут по войне девчата,
Похожие на парней.

***
Убивали молодость мою
Из винтовки снайперской,
В бою,
При бомбежке
И при артобстреле…
Возвратилась с фронта я домой
Раненой, но сильной и прямой —
Пусть душа
Едва держалась в теле.

И опять летели пули вслед:
Страшен быт
Послевоенных лет —
Мне передохнуть
Хотя бы малость!..
Не убили
Молодость мою,
Удержалась где-то на краю,
Снова не согнулась,
Не сломалась.

А потом —
Беды безмерной гнет:
Смерть твоя…
А смерть любого — гнет.
Только я себя не потеряла.
Сердце не состарилось
Ничуть,
Так же сильно
Ударяет в грудь,
Ну, а душу я
В тиски зажала.

И теперь веду
Последний бой
С годами,
С обидами,
С судьбой —
Не желаю
Ничему сдаваться!
Почему?
Наверно, потому,
Что и ныне
Сердцу моему
Восемнадцать,
Только восемнадцать!

***

Я только раз видала рукопашный,
Раз — наяву. И сотни раз — во сне…
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.